Перевод небольшого текста с одного англоязычного спанкинг-форума. Мне нравятся такие незатейливые истории. Сюжета практически никакого, психологии и описаний тоже негусто, зато сколько эротизма.
Непослушная вдовушка
Когда я рос в пригороде Чикаго, по соседству со мной жила вдова со сложным именем Ребекка Бергстром Ди Бенедетто. Высокая длинноногая блондинка с пронзительными голубыми глазами – классический скандинавский тип. В течение десяти лет она была замужем за бизнесменом Домиником Ди Бенедетто, но бедняга погиб в автокатастрофе, и Ребекка осталась одна со своей дочерью по имени Луиза, которая своей внешностью целиком пошла в мать.
Во дворе их дома находился единственный в нашей округе бассейн, окруженный полутораметровой изгородью, полностью закрывавший вид на бассейн с земли, что не могло не вызвать сожалений у молодых обитателей нашего района – мы все были уверены, что Бекки, как она предпочитала себя называть, принимает солнечные ванны нагишом. У меня не было возможности ни подтвердить, ни опровергнуть этот слух, хотя из окна моей спальни на втором этаже можно было видеть краешек их бассейна. Но я так ни разу и не увидел загорающей Бекки, как бы далеко ни вытягивал шею.
Но однажды фортуна мне улыбнулась, да еще как улыбнулась. В тот день я шел к своему дому от автобусной остановки как раз мимо изгороди вокруг дома Ди Бенедетто. И тут я услышал как Бетти вскрикнула, а затем раздался голос Ди Бенедетто: “Ага, я похоже, пришел домой вовремя!”
И тут я услышал умоляющий голос Бекки: “Нет, пожалуйста, Дом, не надо! Не шлепай меня! Только не здесь! Я больше не буду-у-у!” За этим последовали громкие крики вперемешку со звуками коротких и сильных ударов. Исполненный предвкушением, я побежал домой на полной скорости, влетел в спальню и кинулся к окну. Это было круто!
Доминик сидел на бортике бассейна, как раз напротив моего окна, а Бекки лежала у него на коленях в самой что ни на есть классической позиции. На ней не было ни одного, даже самого маленького клочка одежды, выглядела она точь-в-точь так же, как в момент своего рождения, и кричала она столь же громко, как тогда. Крепкая ладонь Дома опускалась и поднималась с ритмичностью метронома. Судя по интенсивности вскриков, цвету попки Бекки и тому, как она пиналась и дергалась на коленях Дома, пытаясь хотя бы чуть-чуть облегчить свое положение, ей приходилось несладко. Я почувствовал жалось к ней, и в то же время, как ни странно, эта сцена оказала на меня возбуждающее действие.
Вскоре после этого происшествия Доминик погиб в автокатастрофе. На следующий день после его похорон мама спросила у меня, не мог бы я помочь Бекки по дому, за соответствующую плату, разумеется. Я в те дни как раз начал копить деньги на машину, так что дополнительный заработок был бы для меня совсем нелишним. Кроме того, на мое решение оказал немалое влияние тот факт, что Бекки была самой прекрасной женщиной из всех, кого я когда-либо знал.
Следующие три года я помогал Бекки по дому. В дополнение к тем деньгам, что я получал за работу, я пользовался еще несколькими приятными преимуществами. Во-первых, в жаркие летние месяцы я мог сколько угодно плавать в ее бассейне. И, разумеется, мог наблюдать, как Бекки и Луиза загорают возле бассейна в узеньких бикини. Во-вторых,
Бекки замечательно готовила, и у нее всегда были для мен какие-нибудь вкусности. И, наконец, каждый раз в конце моего рабочего дня она нежно целовала меня в лоб и говорила, что я ее “особенный мужчина”. Ах, она знала, как вскружить голову юноше! Я просто обожал Бекки и готов был на все ради нее.
В 1973 году я окончил школу и собирался отправиться в колледж. Хотя это и было для меня радостным событием, я понимал, что до того момента, как я перестану быть для Бекки “особенным мужчиной”, оставались считанные деньки.
Тем временем Луиза превратилась из тринадцатилетнего подростка в симпатичную молодую леди шестнадцати лет. И уже сейчас было видно, что своей красотой и сногсшибательным воздействием на мужчин она не уступит матери. Мне тогда было восемнадцать, и я относился к Луизе скорее как к младшей сестре, чем как к подружке. Поэтому Бекки, отлучаясь из дома по каким-либо делам, спокойно оставляла Луизу на мое попечение. Я спокойно относился к этому поручению, но очень нервничал, когда знал, что у Бекки с кем-нибудь свидание. Как я хотел поскорее повзрослеть! Но на что может надеяться восемнадцатилетний юнец в отношениях со взрослой женщиной? Бекки, похоже, понимала мое настроение, потому что однажды, вернувшись со свидания, она поцеловала меня и сказала: “Майк, запомни, что бы ни случилось, ты для меня всегда будешь особенным мужчиной”.
В начале августа 1973 года, за три недели до моего отъезда в колледж, Бекки поинтересовалась, не смогу ли я сопроводить Луизу и нескольких ее подруг на рок-концерт. Я согласился, потому что мне тоже хотелось на этот концерт, и, как я уже говорил, я был готов на все ради Бекки. Еще до моего приезда Бекки строго наказала Луизе вернуться домой до 11 часов вечера, но ни мама, ни дочка не сочли нужным сообщить об этом мне.
Концерт был потрясающим. Луиза и ее подруги были в восторге. После окончания концерта я спросил у девушек, во сколько они должны быть дома. Они все хором ответили “В полночь!”. Так как у нас было в запасе некоторое время, мы зашли в закусочную, потом я развез по домам подружек Луизы, так что когда мы подъехали к дому Бекки, на моих часах было без пяти двенадцать.
Луиза вышла из машины, поцеловала меня в щеку и поблагодарила за чудесный вечер. Я посмотрел на нее и сказал шутливым тоном:
- Беги быстрее в дом, а не то мама тебя отшлепает.
Луиза посмотрела на меня с возмущением и строго ответила:
– Я уже не в том возрасте, чтобы меня шлепали.
Затем она вбежала в дом, а я тем временем развернул машину и выключил зажигание. Стояла чудесная летняя ночь, так что я решил немного посидеть в машине, благо она была с открытым верхом. Окна в доме Бекки были распахнуты настежь, и вдруг я услышал звуки, которые доказывали, что Луиза сильно промахнулась насчет того, что она слишком взрослая для старомодного телесного наказания. В моей голове пронесся целый рой мыслей. Вначале, я удивился, потом посочувствовал Луизе. Ведь я тоже нес часть ответственности за ее наказание. Затем во мне проснулось раздражение. В конце концов, Луизу оставляли на мое попечение не один раз, и у нас никогда не было никаких проблем.
Я вышел из машины, решительным шагом подошел к двери и позвонил. Где-то через минуту дверь открыла Бекки, одетая в облегающее светлое платье длиной примерно до середины бедер. В правой руке она держала щетку для волос из красного дерева. Увидев меня, она изрядно удивилась и спросила с тревогой:
– Что-то случилось, Майк?
Я недобро просмотрел на нее и произнес:
– Нам надо поговорить, Бекки.
Бекки впустила меня дом, крикнула Луизе, чтобы та оставалась в своей комнате на втором этаже, а затем провела меня в гостиную.
Как только мы сели, я спросил:
– Вы наказали Луизу из-за того, что она слишком поздно приехала домой?
Она удивленно посмотрела на меня и ответила:
– Ну да, Майк. Я сказала ей прийти домой в одиннадцать. Она призналась, что солгала тебе, потому что ее подруги могли задержаться до двенадцати.
И тут я не выдержал:
– А по-моему, Вы неправы! Вы же знаете, что я всегда заботился о Луизе! Если Вы поставили ей условие, то надо было сказать мне!
Бекки смутилась и ответила:
– Да, ты прав, Майк, это было неправильное и глупое решение, и я знаю, как за это ответить. Ты должен положить меня к себе на колени и как следует отшлепать.
Поднявшись с кресла, она продолжила:
– Я знаю, что я заслужила то, что сейчас произойдет. Я знаю, что ты сейчас схватишь меня своими крепкими руками, разложишь меня на своих коленях и всыплешь мне как минимум сорок крепких шлепков. А еще я знаю, что как бы громко я ни кричала и ни плакала, ты не остановишься, пока не закончишь наказание.
Когда правила игры объясняют так подробно, даже зеленый новичок вроде меня заиграет как мастер!
Я посмотрел на длинноногую блондинку, стоящую передо мной, и скомандовал:
– Иди сюда, Ребекка!
Бекки протянула мне щетку для волос и сказала:
– Конечно, я понимаю, что мое платье будет задрано и что такой мужчина, как ты, не остановится перед тем, чтобы спустить мои трусики.
И когда я укладывал непослушную вдовушку к себе на колени, она отдала еще одно, последнее, распоряжение:
– А еще я знаю, что между каждым ударом у меня будет немного времени, чтобы подумать над своим несносным поведением.
Я почувствовал, как участилось ее дыхание, когда ее живот коснулся моих колен.
Я посмотрел на стройное тело, лежащее на моих коленях, и ощутил легкое головокружение. Подобно тому, как ребенок распаковывает подарок, полученный на день рождения, я с замиранием сердца приподнял платье Бекки на уровень талии. Под платьем я увидел тонкие кружевные трусики, которые никоим образом не могли защитить ее попку от ударов. Не было никакой нужды в том, чтобы их снимать, но я твердо помнил полученные инструкции, а потому медленно спустил трусики до колен. Затем я провел гладкой стороной щетки по ее ягодицам и увидел, как они напряглись в предчувствии боли. Бекки задержала дыхание, а потом задышала чаще, чем раньше.
Я поднял щетку так высоко, как только мог, и опустил ее, произведя резкий и громкий хлопок, за которым последовал еще один, и еще один. Каждый хлопок разделялся паузой в одну-две секунды. И каждый оставлял красный овальный отпечаток на голой плоти. Бекки вздрагивала и подпрыгивала на моих коленях, затем начала изгибаться и пинать воздух своими длинными стройными ногами. По мере того, как я входил во вкус, удары становились все сильнее и сильнее, так что молочно-белая попка Бекки стала сначала ярко-розовой, а потом свекольно-красной. Бекки напрягала спину, сжимала ягодицы и взвизгивала от каждого прикосновения деревянной щетки.
К тому времени, когда мы дошли до сорокового, последнего, удара, она вращала попкой как веером. Слезы обильно струились по ее щекам. Я помог Бекки встать на ноги. Она вытерла слезы с глаз и спросила:
– Ты не поможешь мне натянуть трусики?
Я посмотрел на стоящую передо мной блондинку, заглянул в ее бездонные синие глаза, поймал ответный страстный взгляд, и решил, что ни о каком движении вверх для трусиков не может быть и речи.
Вместо этого я подошел к Бекки и еще раз заглянул ей в глаза. А затем мы обнялись. Я страстно поцеловал ее и получил в ответ столь же страстный поцелуй, наши языки столкнулись и переплелись в завораживающем подобии медленного танца. А потом мы упали на диван, и наконец-то сбылась моя скандинавская мечта.
И это было лучше, чем даже в самых смелых моих фантазиях.
В качестве приятной добавки - комикс художника EndArt на схожий сюжет.
Непослушная вдовушка
Когда я рос в пригороде Чикаго, по соседству со мной жила вдова со сложным именем Ребекка Бергстром Ди Бенедетто. Высокая длинноногая блондинка с пронзительными голубыми глазами – классический скандинавский тип. В течение десяти лет она была замужем за бизнесменом Домиником Ди Бенедетто, но бедняга погиб в автокатастрофе, и Ребекка осталась одна со своей дочерью по имени Луиза, которая своей внешностью целиком пошла в мать.
Во дворе их дома находился единственный в нашей округе бассейн, окруженный полутораметровой изгородью, полностью закрывавший вид на бассейн с земли, что не могло не вызвать сожалений у молодых обитателей нашего района – мы все были уверены, что Бекки, как она предпочитала себя называть, принимает солнечные ванны нагишом. У меня не было возможности ни подтвердить, ни опровергнуть этот слух, хотя из окна моей спальни на втором этаже можно было видеть краешек их бассейна. Но я так ни разу и не увидел загорающей Бекки, как бы далеко ни вытягивал шею.
Но однажды фортуна мне улыбнулась, да еще как улыбнулась. В тот день я шел к своему дому от автобусной остановки как раз мимо изгороди вокруг дома Ди Бенедетто. И тут я услышал как Бетти вскрикнула, а затем раздался голос Ди Бенедетто: “Ага, я похоже, пришел домой вовремя!”
И тут я услышал умоляющий голос Бекки: “Нет, пожалуйста, Дом, не надо! Не шлепай меня! Только не здесь! Я больше не буду-у-у!” За этим последовали громкие крики вперемешку со звуками коротких и сильных ударов. Исполненный предвкушением, я побежал домой на полной скорости, влетел в спальню и кинулся к окну. Это было круто!
Доминик сидел на бортике бассейна, как раз напротив моего окна, а Бекки лежала у него на коленях в самой что ни на есть классической позиции. На ней не было ни одного, даже самого маленького клочка одежды, выглядела она точь-в-точь так же, как в момент своего рождения, и кричала она столь же громко, как тогда. Крепкая ладонь Дома опускалась и поднималась с ритмичностью метронома. Судя по интенсивности вскриков, цвету попки Бекки и тому, как она пиналась и дергалась на коленях Дома, пытаясь хотя бы чуть-чуть облегчить свое положение, ей приходилось несладко. Я почувствовал жалось к ней, и в то же время, как ни странно, эта сцена оказала на меня возбуждающее действие.
Вскоре после этого происшествия Доминик погиб в автокатастрофе. На следующий день после его похорон мама спросила у меня, не мог бы я помочь Бекки по дому, за соответствующую плату, разумеется. Я в те дни как раз начал копить деньги на машину, так что дополнительный заработок был бы для меня совсем нелишним. Кроме того, на мое решение оказал немалое влияние тот факт, что Бекки была самой прекрасной женщиной из всех, кого я когда-либо знал.
Следующие три года я помогал Бекки по дому. В дополнение к тем деньгам, что я получал за работу, я пользовался еще несколькими приятными преимуществами. Во-первых, в жаркие летние месяцы я мог сколько угодно плавать в ее бассейне. И, разумеется, мог наблюдать, как Бекки и Луиза загорают возле бассейна в узеньких бикини. Во-вторых,
Бекки замечательно готовила, и у нее всегда были для мен какие-нибудь вкусности. И, наконец, каждый раз в конце моего рабочего дня она нежно целовала меня в лоб и говорила, что я ее “особенный мужчина”. Ах, она знала, как вскружить голову юноше! Я просто обожал Бекки и готов был на все ради нее.
В 1973 году я окончил школу и собирался отправиться в колледж. Хотя это и было для меня радостным событием, я понимал, что до того момента, как я перестану быть для Бекки “особенным мужчиной”, оставались считанные деньки.
Тем временем Луиза превратилась из тринадцатилетнего подростка в симпатичную молодую леди шестнадцати лет. И уже сейчас было видно, что своей красотой и сногсшибательным воздействием на мужчин она не уступит матери. Мне тогда было восемнадцать, и я относился к Луизе скорее как к младшей сестре, чем как к подружке. Поэтому Бекки, отлучаясь из дома по каким-либо делам, спокойно оставляла Луизу на мое попечение. Я спокойно относился к этому поручению, но очень нервничал, когда знал, что у Бекки с кем-нибудь свидание. Как я хотел поскорее повзрослеть! Но на что может надеяться восемнадцатилетний юнец в отношениях со взрослой женщиной? Бекки, похоже, понимала мое настроение, потому что однажды, вернувшись со свидания, она поцеловала меня и сказала: “Майк, запомни, что бы ни случилось, ты для меня всегда будешь особенным мужчиной”.
В начале августа 1973 года, за три недели до моего отъезда в колледж, Бекки поинтересовалась, не смогу ли я сопроводить Луизу и нескольких ее подруг на рок-концерт. Я согласился, потому что мне тоже хотелось на этот концерт, и, как я уже говорил, я был готов на все ради Бекки. Еще до моего приезда Бекки строго наказала Луизе вернуться домой до 11 часов вечера, но ни мама, ни дочка не сочли нужным сообщить об этом мне.
Концерт был потрясающим. Луиза и ее подруги были в восторге. После окончания концерта я спросил у девушек, во сколько они должны быть дома. Они все хором ответили “В полночь!”. Так как у нас было в запасе некоторое время, мы зашли в закусочную, потом я развез по домам подружек Луизы, так что когда мы подъехали к дому Бекки, на моих часах было без пяти двенадцать.
Луиза вышла из машины, поцеловала меня в щеку и поблагодарила за чудесный вечер. Я посмотрел на нее и сказал шутливым тоном:
- Беги быстрее в дом, а не то мама тебя отшлепает.
Луиза посмотрела на меня с возмущением и строго ответила:
– Я уже не в том возрасте, чтобы меня шлепали.
Затем она вбежала в дом, а я тем временем развернул машину и выключил зажигание. Стояла чудесная летняя ночь, так что я решил немного посидеть в машине, благо она была с открытым верхом. Окна в доме Бекки были распахнуты настежь, и вдруг я услышал звуки, которые доказывали, что Луиза сильно промахнулась насчет того, что она слишком взрослая для старомодного телесного наказания. В моей голове пронесся целый рой мыслей. Вначале, я удивился, потом посочувствовал Луизе. Ведь я тоже нес часть ответственности за ее наказание. Затем во мне проснулось раздражение. В конце концов, Луизу оставляли на мое попечение не один раз, и у нас никогда не было никаких проблем.
Я вышел из машины, решительным шагом подошел к двери и позвонил. Где-то через минуту дверь открыла Бекки, одетая в облегающее светлое платье длиной примерно до середины бедер. В правой руке она держала щетку для волос из красного дерева. Увидев меня, она изрядно удивилась и спросила с тревогой:
– Что-то случилось, Майк?
Я недобро просмотрел на нее и произнес:
– Нам надо поговорить, Бекки.
Бекки впустила меня дом, крикнула Луизе, чтобы та оставалась в своей комнате на втором этаже, а затем провела меня в гостиную.
Как только мы сели, я спросил:
– Вы наказали Луизу из-за того, что она слишком поздно приехала домой?
Она удивленно посмотрела на меня и ответила:
– Ну да, Майк. Я сказала ей прийти домой в одиннадцать. Она призналась, что солгала тебе, потому что ее подруги могли задержаться до двенадцати.
И тут я не выдержал:
– А по-моему, Вы неправы! Вы же знаете, что я всегда заботился о Луизе! Если Вы поставили ей условие, то надо было сказать мне!
Бекки смутилась и ответила:
– Да, ты прав, Майк, это было неправильное и глупое решение, и я знаю, как за это ответить. Ты должен положить меня к себе на колени и как следует отшлепать.
Поднявшись с кресла, она продолжила:
– Я знаю, что я заслужила то, что сейчас произойдет. Я знаю, что ты сейчас схватишь меня своими крепкими руками, разложишь меня на своих коленях и всыплешь мне как минимум сорок крепких шлепков. А еще я знаю, что как бы громко я ни кричала и ни плакала, ты не остановишься, пока не закончишь наказание.
Когда правила игры объясняют так подробно, даже зеленый новичок вроде меня заиграет как мастер!
Я посмотрел на длинноногую блондинку, стоящую передо мной, и скомандовал:
– Иди сюда, Ребекка!
Бекки протянула мне щетку для волос и сказала:
– Конечно, я понимаю, что мое платье будет задрано и что такой мужчина, как ты, не остановится перед тем, чтобы спустить мои трусики.
И когда я укладывал непослушную вдовушку к себе на колени, она отдала еще одно, последнее, распоряжение:
– А еще я знаю, что между каждым ударом у меня будет немного времени, чтобы подумать над своим несносным поведением.
Я почувствовал, как участилось ее дыхание, когда ее живот коснулся моих колен.
Я посмотрел на стройное тело, лежащее на моих коленях, и ощутил легкое головокружение. Подобно тому, как ребенок распаковывает подарок, полученный на день рождения, я с замиранием сердца приподнял платье Бекки на уровень талии. Под платьем я увидел тонкие кружевные трусики, которые никоим образом не могли защитить ее попку от ударов. Не было никакой нужды в том, чтобы их снимать, но я твердо помнил полученные инструкции, а потому медленно спустил трусики до колен. Затем я провел гладкой стороной щетки по ее ягодицам и увидел, как они напряглись в предчувствии боли. Бекки задержала дыхание, а потом задышала чаще, чем раньше.
Я поднял щетку так высоко, как только мог, и опустил ее, произведя резкий и громкий хлопок, за которым последовал еще один, и еще один. Каждый хлопок разделялся паузой в одну-две секунды. И каждый оставлял красный овальный отпечаток на голой плоти. Бекки вздрагивала и подпрыгивала на моих коленях, затем начала изгибаться и пинать воздух своими длинными стройными ногами. По мере того, как я входил во вкус, удары становились все сильнее и сильнее, так что молочно-белая попка Бекки стала сначала ярко-розовой, а потом свекольно-красной. Бекки напрягала спину, сжимала ягодицы и взвизгивала от каждого прикосновения деревянной щетки.
К тому времени, когда мы дошли до сорокового, последнего, удара, она вращала попкой как веером. Слезы обильно струились по ее щекам. Я помог Бекки встать на ноги. Она вытерла слезы с глаз и спросила:
– Ты не поможешь мне натянуть трусики?
Я посмотрел на стоящую передо мной блондинку, заглянул в ее бездонные синие глаза, поймал ответный страстный взгляд, и решил, что ни о каком движении вверх для трусиков не может быть и речи.
Вместо этого я подошел к Бекки и еще раз заглянул ей в глаза. А затем мы обнялись. Я страстно поцеловал ее и получил в ответ столь же страстный поцелуй, наши языки столкнулись и переплелись в завораживающем подобии медленного танца. А потом мы упали на диван, и наконец-то сбылась моя скандинавская мечта.
И это было лучше, чем даже в самых смелых моих фантазиях.
В качестве приятной добавки - комикс художника EndArt на схожий сюжет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий